Мюус грелся в лучах собственной славы.
— Мы уже давно следили за этой бандой. У нас даже был один человек, который работал на них, — инкогнито, конечно. Я могу даже сообщить тебе, что речь идет о краже валюты у государства и нарушении таможенных правил.
— Каким образом?
— Они ввозили товары и вместо того, чтобы отправлять их на нефтяные платформы в море, продавали их внутри страны. Наш человек проверил отсылаемые на платформы товары и обнаружил, что они совершенно не соответствуют таможенным декларациям.
— Неужели они могли что-то на этом заработать?
— Не забывай, что речь идет о громадных количествах товаров.
Я развел руками.
— По моим сведениям, они посылали совершенно другие товары определенного свойства.
— Ты говоришь о…
Я понял, что мы говорим об одних и тех же вещах, и кивнул.
— Да, стимуляторы, назовем их так. Бенцедрин, мецедрин и все в том же духе.
Он с нетерпением посмотрел на меня.
— Да-да. Побереги свои нотации для других. Мы все это знаем, Веум, не усердствуй. Я просто не хотел рассказывать слишком много непосвященным.
— А как с двумя другими убийствами?
— Мы расследуем их. На данный момент только первый случай расследуется как убийство, другое же дело — несчастный случай. Простая неосторожность.
— Но ведь она была подругой Хенрика Бернера!
— У нас нет никаких доказательств этого. Но, вообще-то, мы признаем, что обе эти смерти имеют отношение к деятельности Карла Бернера. Первый труп был телом его брата, а второй — телом подруги брата. По всей вероятности, они оба кое-что знали. Может быть, они даже угрожали пойти в полицию или куда-нибудь еще и рассказать все, о чем знали. Людям подобного сорта всегда нужны деньги, а за эти сведения им могли хорошо заплатить. Вот тут-то на сцене появляешься ты.
— Угу, со своими деньгами?
— Да нет.
— Тогда не выдумывай! Я должен был отыскать Сирен. Меня попросила сделать это ее сестра. Хенрик Бернер позвонил, чтобы назначить мне встречу в Аквариуме.
— Вот именно. Он хотел поговорить с тобой. Давай говорить начистоту — он просто хотел использовать тебя в качестве посредника.
— В таком случае надо было быть идиотом, чтобы не знать о наших с тобой идиллических отношениях.
— Никто из наркоманов не связывается с нами напрямую. Но Карл с компаньоном опередили нас.
— Оставив отпечатки пальцев умершего человека?
Мюус задумчиво посмотрел на меня.
— Это трудный орешек, Веум, но у нас есть свои версии.
— У меня тоже.
— Ну и…
Я покачал головой. Затем вытащил из внутреннего кармана обтрепанный лист журнала с номером телефона на полях.
— Позвони по этому номеру, Мюус. У Александра Латора есть счет в банке в Лондоне.
Мюус покривился.
— Это еще зачем?
— Потому что я прошу тебя об этом.
— Сейчас умру со смеху, Веум. Когда это мы стали…
— Сегодня, — перебил его я.
Он положил журнал на стол.
— Есть намного более важные вещи, Веум. Например, где сейчас скрывается Латор? Мне бы очень хотелось перемолвиться с ним словечком.
— Это значит, что ему продлили визу?
— Зависит от того, что он может нам рассказать. Ну?
— Я считаю, что вы не можете выслать его, — он знает о деятельности фирмы слишком много.
— Хорошо. Если ты так хочешь это услышать, он останется. Ну? Так где он?
Я еще чуть-чуть поколебался. Затем сказал:
— Ну ладно. Я все-таки его нашел. Он у меня дома.
Мюус свистнул. Затем протянул одну руку ко мне ладонью вверх.
— Ключ.
— Я могу поехать с вами.
Он покачал головой.
— Ты останешься здесь. До его приезда. Эре, возьми с собой Йенсена и отправляйся за Латором. — Затем повторил еще раз: — Ключ.
Я отдал ключ Эре и крикнул ему в спину:
— Только не поломайте там ничего! Или никого!
Мюус сказал:
— Как только они привезут Латора, я тебя отпущу, Веум. Но я не хочу, чтобы вы обменялись хоть единым словом. Понятно?
— Почему?
— Потому.
Через некоторое время Мюус сказал:
— Может, пока мы ждем, ты мне все-таки расскажешь, где ты его нашел?
— Я его не нашел. Он сам пришел ко мне. — И я в красках рассказал о нашем бегстве от Харри Хельгесена и официанта из отеля, о беге с препятствиями от самой набережной Страндкайен до верха Скансемюрен и опять вниз с горы.
Затем мы опять замерли в ожидании.
Я не был уверен, что Латор остался сидеть в квартире. Если они не найдут его, то мне наверняка придется провести остаток ночи в камере.
Я посмотрел на часы. Было уже почти полвторого ночи. Наступила среда. Я посмотрел на Мюуса и сказал:
— Скоро наступят выходные.
В этот момент появился Йон Эре, ведя пристегнутого к своей руке Александра Латора, по взгляду последнего я понял, как низко пал в его глазах со времени нашего прощания. Мюусу не стоило беспокоиться. Латор никогда не согласился бы перемолвиться со мной словом.
Он пронзил меня стальным взглядом и пришпилил к стене. Там я и сидел, пока Мюус не вернул меня к жизни:
— Убирайся отсюда, Веум. Ты только мешаешь. У нас есть о чем поговорить с более важными свидетелями, чем ты.
— Если получу обратно ключ от квартиры.
Эре бросил на стул ключ. Я подмигнул Латору, но в ответ он только оскалился.
Я открыл рот, но тут же закрыл его, не произнеся ни слова.
Затем я ушел, не попрощавшись, но никто из присутствующих наверняка не стал скучать без меня.
37
Было уже четверть третьего, когда я позвонил снизу из подъезда Кари Карсте. Тем не менее ответила она в домофон удивительно быстро.
— Алло?
— Это Веум.
Она помолчала несколько секунд.
— Что ты хочешь?
— Разреши мне подняться.
Новая пауза.
— Отвали от меня.
— Послушай, тебе придется говорить либо со мной, либо с полицией. Выбирай.
В домофоне затрещало. Затем замок в двери щелкнул, и я открыл дверь.
Когда я поднялся на ее этаж, она еще раз заставила меня позвонить в дверь, прежде чем впустила в квартиру. Вернее, я увидел только скрывшуюся в гостиной спину и развевающиеся полы блестящего серо-стального халата.
Я тихо прикрыл за собой дверь.
— Можешь не раздеваться, — крикнула она мне из гостиной.
— Может быть, ты позволишь мне причесаться?
На комоде над зеркалом стояла открытая сумочка.
— Можешь войти в гостиную, сказать, что ты хочешь, и убирайся прочь.
Я провел левой рукой по волосам, а правой попытался еще шире открыть сумочку. Наверху лежал конверт с билетами на самолет, но у меня не хватило времени открыть их. Я услышал ее шаги по направлению к прихожей и поспешил ей навстречу, так что мы столкнулись в дверях. Это маленькое происшествие вызвало у нее еще большее раздражение.
Она быстро отстранилась, и мы вошли в гостиную. Она повернулась ко мне лицом и встала, широко расставив ноги и уперев руки в бока.
Если бы не выражение лица, то она бы выглядела вполне соблазнительно. Сейчас же было похоже, что она собирается перейти в наступление. Серо-стальной цвет халата распространился теперь и на глаза. Ей было наплевать, что халат спереди распахнулся, просто она не считала меня мужчиной. Ее нижнее белье было того же ярко-рыжего цвета, что и волосы, и мне в голову внезапно пришла мысль, что если она так последовательна во всем, то могла выкрасить в тот же самый цвет волосы и на самом интимном месте. Но этому своему предположению я вряд ли когда-нибудь смогу увидеть доказательство.
— Игра окончена, Кари, — сказал я.
— Какая еще игра? — заорала она.
— Полиция арестовала Карла Бернера два часа тому назад. Его все еще допрашивают.
— Карла? Он в…
Ее лицо превратилось в застывшую маску.
Я кивнул.
— В полиции. Все вышло наружу.
— Что именно?
— Не думаю, что ты ничего не знала.
— Что ты имеешь в виду?
— Похоже, ты уже подготовилась к отъезду.
На журнальном столике лежал упакованный чемодан, но она еще не успела закрыть его. Рядом с чемоданом стоял стакан с пузырящимся коричневым напитком. Я не разбудил ее.
Она проследила за моим взглядом.
— У меня осталась неделя от отпуска.
Я быстро развернулся, вышел в коридор и вернулся с билетами в руках. Она была настолько поражена, что не успела ничего предпринять.
Я открыл билеты.
— Посмотрим. Лондон? Это в ноябре-то?
Она опустила глаза.
— Просто шопинг. Хочу купить подарки на Рождество. Походить по театрам.
Она попыталась выхватить билеты, но это ей не удалось.
Я поднял билеты над головой как решающий аргумент в предвыборной компании.
Цвет ее глаз тут же изменился, как будто солнце блеснуло сквозь осеннюю листву. Она стала поигрывать с резинкой трусиков. Она пыталась подавить свою ярость и сохранить контроль над ситуацией. При этом Кари никак не могла решиться, какую роль ей сыграть: фурии, соблазнительницы или девственницы в беде.